Кольца духов - Страница 89

Там на высоком табурете сидела Фьяметта, упершись локтями в рабочий стол. Она так и не выбрала времени, чтобы переодеться самой, и все еще была в рваном бархате, лишившемся рукавов. А выбрала ли она время поспать, спросил себя Тейр. На столе перед ней лежала раскрытая большая книга, переплетенная в кожу, а вокруг валялись бумаги и пергаменты. Она читала, свирепо хмурясь. Но оглянулась на звук его шагов.

– Тейр, ты был прав Я их нашла. – Лицо у нее было измученное.

– Где? – Он подошел к ней.

– Ты был в маленькой угловой комнате с двумя окнами за батюшкиной спальней, где он устроил себе кабинет?

– Да. И Вителли тоже. Он приказал ее обыскать как следует. Я… чувство там было очень сильным, а потому я не слишком усердствовал. Потолок там обшит квадратными панелями с вырезанными в центре розетками. Мы их все простучали. Нигде никакой пустоты. И мы даже содрали пару, а потом я убедил лозимонского солдата, что они все одинаковы.

– Если бы вы содрали их все, то нашли бы, что искали. Стоит повернуть одну из них, и панель вынимается. На самом деле это дно ящика. Не очень большого. Он был битком набит всем этим Понятно, почему пустота не простукивалась. – Она указала на бумаги. – Если бы их нашли, батюшке грозила бы серьезная опасность.

Тейр кашлянул:

– Костер?

– Ну… не совсем, я думаю. Зависит от того, насколько инквизитор предубежден против флорентийцев. Но вот разрешение на магию и его хлеб насущный оказались бы под угрозой. Тут есть рецепты заклинаний… записи опытов… записи в дневнике о двух ночных посещениях кладбища, хотя, по-видимому, они не дали желаемых результатов. И полный отчет о том, что, насколько я поняла, было отливкой кольца духов для главы дома Медичи, с указанием выплаченных сумм. Имен, правда, нет, только инициалы. Но помечен он годом, когда батюшка последний раз жил во Флоренции. Опасные сведения о людях, которые еще живы. Батюшка как будто проделывал с животными вещи… очень сомнительные. Не просто кольца. Кольца в сравнении – ничто. Мой бедный кролик! Вот, – она открыла страницу, густо исписанную латынью, – вот описание того, как он использовал дух одного из моих кроликов, чтобы оживить отлитого им медного зайца. Нос у него подергивался, он двигался… – Ее палец остановился на строке, и она перевела:

– «Он прыгал на моем рабочем столе четверть часа, прежде чем его дух был поглощен и мое заклинание утратило силу. Твердость остывающей меди, казалось, быстрее его утомляла. В следующий раз я постараюсь сохранить отливку горячей, чтобы улучшить гибкость». Боже милосердный, это невероятно, Тейр. И он ни словечка…

На этом самом столе. А этого кролика мы потом, наверное, съели на ужин? И я помню, какой тончайшей работы был медный заяц. Он простоял у него на подоконнике полтора года, пока лозимонцы его не похитили. – Гордость, ужас и досада отражались на ее лице. Руки властно легли на книгу, то ли подавляя ее, то ли оберегая – решить этого Тейр не смог.

– Так что нам со всем этим делать? Отдать их аббату? Земные преследования, я думаю, твоему отцу уже не угрожают.

– Если сможем. Если все останемся живы. Я… здесь есть вещи… здесь на этих страницах мысли целой жизни, все труды. Я и подумать не могу, чтобы их уничтожить, но… Тейр, последствия могут быть жуткими. Вителли ведь не ограничится кроликами! А что, если он захочет создать войско медных солдат из порабощенных духов? Батюшка думал об этом… он назвал их войском големов. Я этого слова не знаю. По-моему, оно даже не латинское. Батюшка так искусно балансировал, пытаясь применять магию, не обрекая себя на вечную погибель. Но другие увидят только власть и потянутся за ней, ни с чем не считаясь. – Она глубоко вздохнула. – Я предпочту отдать книгу Монреале, лишь бы не уничтожить ее. Но я сама ее сожгу, чтобы она не попала в черные руки Ферранте или Вителли.

– В их руки вот-вот попадет вся Монтефолья, – с горечью сказал Тейр. – И словно бы никто не может… или не хочет остановить их. Я пытался, прости меня Господи. И потерпел неудачу.

Даже с трусливым ударом ножа в спину. С молотом я, может, и преуспел бы. Я тебе не нужен, Фьяметта. Тебе нужен герой вроде Ури. Не тот брат лежит сейчас мертвый в той комнате.

– Тейр, не вини себя! Сеньор Ферранте двадцать лет провел в сражениях. Так как же ты мог бы взять над ним верх в поединке?

– Сеньор Пия некоторое время продержался. Вдвоем у нас чуть было не получилось! Пока я не покинул его, не оставил пригвожденным к двери, точно мученика среди врагов. Но чуть было все не получилось, Фьяметта! Сеньор Ферранте не непобедим. Во всяком случае, пока сюда не добралось его войско. Сегодня вечером, завтра… – Тейр помрачнел.

– Не сегодня. Руберта говорит, что на рынке она услышала, будто лозимонцы замешкались у брода на границе с переправой пушек. Но завтра… завтра они могут быть здесь. – Фьяметта устало провела рукой по лицу. – Утром я отыскала Руберту у ее сестры. Я знала, она там, если осталась жива. Она рассказала, что произошло тут. Когда явились солдаты, Тесео струсил и открыл им дверь. Руберта еле успела перелезть через заднюю стену в саду. Ну, полагаю, это спасло бедную дверь, не то бы ее разнесли в щепки, и все кончилось бы тем же.

– Да, кстати о Руберте. Она зовет завтракать.

Фьяметта вздохнула.

– Наверное, поесть нам следует. Подкрепить силы. Хотя бы для того, чтобы бежать отсюда. – Лицо у нее сморщилось, она ударила кулачком по столу с такой силой, что книга подпрыгнула. – Нет! – закричала она. – Я не хочу спасаться бегством! Этот дом – единственное оставшееся мне приданое. Лозимонские убийцы забрали все, что можно было унести. Я не пойду замуж без приданого, точно нищая, точно рабыня… – И она расплакалась.